\я вся такая ассоциативная\
Сколько в нашей жизни линий и перекрестков, изгибов и пересветов, растушеванных и болезненно-четких, как лезвие бритвы. Широких, на которые можно лечь, укрываясь тенями от веток, и тех, по которым с любовью водишь пальчиком. Стальных и тростниковых, прогибающихся под ветром и изменчивый мир. Одни собираются в петли, другие в канаты - и душат, и кидают якоря.
Перерезав одни, мы что-то создаем, другие же - убиваем. Какие-то чёрточки, проводочки и ниточки - и есть вся жизнь, даже среди плавных и замкнутых на ладони течёт в своих рвах.
Линии падают с плеч, линии завязывают глаза, линии поражают током и пришивают пуговицы. В поцелуях под закрытыми глазами нет линий и черт, и тепло - тоже без. А большего не дано, и, видимо, оно и лучше.
И среди всех этих линий и перекрестков, изгибов и пересветов, растекшихся солнечных пятнышек на асфальте и болезненно-грубых струн, среди широких дорог, засыпанных маленькими острыми камнями с отшлифованными гранями и режущими рёбрами, среди гладко закрученных и окрашенных в чёрное нот я жду и изменяю свою линию губ, улыбаясь теплым поцелуям, всё на завтра.

Перерезав одни, мы что-то создаем, другие же - убиваем. Какие-то чёрточки, проводочки и ниточки - и есть вся жизнь, даже среди плавных и замкнутых на ладони течёт в своих рвах.
Линии падают с плеч, линии завязывают глаза, линии поражают током и пришивают пуговицы. В поцелуях под закрытыми глазами нет линий и черт, и тепло - тоже без. А большего не дано, и, видимо, оно и лучше.
И среди всех этих линий и перекрестков, изгибов и пересветов, растекшихся солнечных пятнышек на асфальте и болезненно-грубых струн, среди широких дорог, засыпанных маленькими острыми камнями с отшлифованными гранями и режущими рёбрами, среди гладко закрученных и окрашенных в чёрное нот я жду и изменяю свою линию губ, улыбаясь теплым поцелуям, всё на завтра.
